Хардкорный обзор

Штаб-квартира Сэди Коулс, ЛондонЭто групповое шоу с его кнутами, подъемниками и топорами представляет собой площадку для сексуального фетишизма – но то, что когда-то было опасным или табу, теперь может показаться причудливым и клишированным.

У нас есть все необходимое: кляпы, резиновые маски, кожа, разные хлипкие, скупые, хлюпающие штучки, подъемники, цепи и 100 футов веревки. А еще: одно лезвие, три топора, стойка бикини из позолоченной проволоки (сделанных из булавок), несколько ягодиц, множество членов, ведро крови и груз потрохов.

Вот Святой Себастьян, пронзенный стрелами и кистью, а вот Боб Флэнаган, сфотографированный с яйцами, низко оттянутыми тяжестью на цепи, с различными металлическими деталями, пронзившими его пенис, мошонку и соски. Представляя себя супергероем БДСМ в накидке, сделанной из больничной рубашки, Фланаган был садомазохистским артистом-перформансом. Работая со своей сообщницей-доминантой и любовницей Шери Роуз, он превратил свой муковисцидоз, постоянную боль и силу духа в искусство, превратив страдания в своего рода праздник.

В хардкоре каждый найдет что-то для себя, но веселятся здесь только игроки, рисующие, лепящие, фотографирующие или рисующие. Мы можем смотреть, но не должны трогать. Механизированная ведьминская метла с кожаными ремнями подметает бетонный пол в скульптуре Моники Бонвичини. Лучше подметать пол, чем бить меня? Босая ступня врезается в пах на картине Джоан Семмель, которая может понравиться фут-фетишистам и поклонникам наблюдательной фигуративной живописи. Два мускулистых существа что-то делают с третьей, запеленутой фигурой в унылой, мутной серой пустоте на одном из рисунков Мириам Кан.

Смотрим ли мы пытку или удовольствие, зритель не может сказать. На другой работе швейцарского художника женщина мастурбирует и одаривает нас мультяшной понимающей улыбкой. Себастьян Станиславы Ковальчиковой и некоторые другие ее лесные обитатели также признают нас, занимаясь своими загадочными и жестокими делами. Эти взгляды втягивают нас в своего рода соучастие. Чем больше вы смотрите, тем больше раскрываются волнующие картины Ковальчиковой, сочетающие в себе фольклорное, религиозное и мифологическое.

Дорин Линетт Гарнер, также известная как Король Кобра, преподносит вкусную еду в бамбуковой шкатулке на зеркальном постаменте. Белый хлеб состоит из хрящей и кишок, а через его нарезанные ломтики проходит неперевариваемая кишечная трубка, как сваренное вкрутую яйцо в пироге с телятиной и ветчиной. Я бы съел кусочек (я за то, чтобы есть «от носа до хвоста»), но в состав ингредиентов входят смолистая глина, плетение волос, акрил, силикон и чернила для татуировок.

Рядом среди искусственных внутренностей блестит жемчугом и стеклянными бусинами свежая, забитая на скотобойне туша художника, подвешенная, как бык Рембрандта. Силиконовые кишки скапливаются на деревянном постаменте под тушей, а снизу высовывается рука, сжимающая нож. Встаньте на четвереньки, и вы увидите, что рука прикреплена к отрубленному предплечью. Возможно, там просто не было места для всего тела. Если только кто-нибудь его не съел.

Двойной интерфейс-Зеленый интерфейс Тишаня Сюя, имеющий форму экрана рабочего стола, превращает тело в призрака, запертого в машине. Глаза и отверстия вырисовываются, расплываются и искажаются на перламутрово-зеленой поверхности, тонув в виртуальности. Розовые соски сморщиваются, образуя трехмерный рельеф, а грубые костлявые ручки вырываются из кожи картины, покрытой порами и маленькими жесткими волосками. Вы могли бы использовать картины Сюя, чтобы предупредить детей об опасности проводить слишком много времени в Интернете, но они подумают, что вы рассказываете им старую банальную сказку.

Самая тихая, скромная работа здесь — небольшая акварель, изображающая человека в резиновой маске с прикрепленной дыхательной трубкой. «Резиновый человек» Моники Майоли — один из многих, которые она создала из играющих резиновых фетишистов-геев. Тонкие слои скопившегося и кровоточащего пигмента передают ощущение психологии замкнутости и анонимности фигуры, потеющей под второй кожей.

В книге Кэроли Шнееман «Морфия Вульвы» 1995 года есть строки текста, подробно описывающие образование невинной Вульвы за границей, а также вульгарные зарисовки женских половых органов, медицинские иллюстрации, фрагменты порнографии, фотографии богов плодородия и древних скульптур. Окруженная патриархатом, Вульва читает биологию и расшифровывает книги европейских интеллектуалов Лакана и Бодрийяра, а также американских сексологов Мастерса и Джонсона.